Память о прошлом. Глава 3. Лепельское озеро
Просмотров: 8 480, cегодня: 566
Драгоценной жемчужиной Лепеля является его озеро. Образно говоря, это озеро — бассейн с двумя трубами-реками. Эсса вливает свои воды в озеро, а Ула берет их оттуда. На многие километры тянется гладь воды, переходя то в Белое, то в Костинское озера. Вглядываясь в даль озера глаза не утомляются, потому что взгляд упирается в живописные картины берегов. Куда не посмотришь — одно место красивее другого. Будь то Белая гора с пляжем или противоположный берег со старой дорогой на Полоцк, или, к примеру, остров, на который ступала нога почти каждого жителя города. Везде есть о чем вспомнить. В тихую летнюю погоду ровная гладь воды радует глаз, укрепляет нервы, манит к себе. Так и хочется сесть в лодку, взять в руки весла и плыть вдаль навстречу былым воспоминаниям…
До Великой Отечественной войны в городе работала лодочная станция. Лодки были причалены к стене продуктового склада ниже Ксендзовского моста. Распоряжался ими ключник Томковский, он и выдавал их напрокат. Почти каждый вечер акватория озера, прилегающая к мосту, была покрыта лодками. Вода разносила вокруг стук уключин, звон гитар, переборы гармошки и красивые молодые голоса парней и девчат, которые пели про Катюшу, трактористов или любимую Москву.
В те, уже далекие годы, в Белоруссии летом был праздник «День освобождения от белополяков». Местом проведения его считался остров. В праздничный день с утра плыли туда лодки, обгоняя одна другую. Флагманом всей малой флотилии была на весь Лепель единственная моторная лайба работников водного транспорта. Посчастливилось и мне плыть в этой лодке благодаря моему другу Шушкевичу Володе, отец которого был водником. «Наша» лайба, разгоняя волны, обогнала почти всех «весельников» и причалила к берегу в числе первых. На остров в этот день не только плыли, но и ехали на машине, и шли пешью по грунтовой дороге через деревню Беленицы. Всем хотелось попасть на остров и ощутить радость праздника. Благо там уже было готово все для этого. Работали буфеты, танцплощадка, аукционы, играл военный духовой оркестр. Прохлада озера смягчала дневной зной.
Наивно думать, что озеро всегда спокойное и ласковое. Нет! Оно имеет свой норов. А в дружбе с ветром может даже опрокинуть лодку. В дни осенней непогоды ветер способен раскачать воду в высокие волны, покрыть гребни белой шапкой пены и гнать их, словно стадо баранов, к берегу. Не приведи Господь оказаться в такой час среди необузданной стихии.
В начале зимы озеро начинает натягивать на себя ледяное одеяло. Лед прозрачный как стекло. У берега, словно сквозь окно, виден каждый камешек. Косячки рыб плывут к берегу в надежде поживиться остатками летней роскоши. Зимой на озере хозяйничают солнце и ветер. Ветер выдувает и под одежонки тепло, а лучи солнца слепят глаза. Людей поэтому встречалось здесь мало. Зимник на Старый Лепель был малолюдным, а рыбаков-подледников почти не было вовсе. Во всем городе можно было сыскать две-три пешни.
Досталось озеру в конце оккупации Лепеля. Весной в праздник Святой Пасхи поздно вечером на город налетели советские самолеты. Разбросали висячие фонари, от их света стало видно как днем, и начали бомбить город. Летали звеньями. Одни отбомбят, другие прилетают на смену. И так несколько часов подряд. Горело все вокруг. Погибло много горожан, а немцы эту «рябиновую» ночь пересидели в бункерах как у Бога за пазухой. Летчики старались разбомбить Ксендзов мост. Делали на него один заход за другим и каждый раз безрезультатно из-за немецких зениток. Бомбы падали по всему озеру, поднимая столбы воды, льда и рыбы.
Вспоминается так же, как интересно было летом наблюдать на озере восход солнца. Мне повезло в такое время ловить неводом рыбу. Наш сосед Шпак взял меня третьим. Работа тяжелая, но воспоминания остались на всю жизнь. Было это уже после войны. Ловили рыбу вокруг острова. Я, по колено в воде, держал веревку от невода, а напарники с лодки закидывали его. Кругом — ни души и только трель соловья доносилась с острова, да в камышах раз от раза плехала по воде красноперка. Ногам холодно. Где же солнце? На востоке красное зарево, как бы пожар. Всматриваюсь туда. Наконец показался край солнца. Вот он растет все быстрей и быстрее, пока не образовался полный красный круг. Лучи его побежали по воде на другой берег. Зажгли кусты и разлились по озеру широкой полосой. Я повернул голову к солнцу — оно стояло уже на метр выше берега. Подул слабый ветерок. В стороне щука погналась за рыбой, высунув голову из воды. Я подставил солнцу спину, чтобы согреть ее. Но вдруг раздался крик дяди Пети: «Тяни!». Вот тут-то я и согрелся. Рыбы в мотне было много. Перекинули в лодку и, не мешкая, поплыли на новое место, вновь закидывать невод. Поскрипывали весла об уключины лодки, а вдогонку неслось «ку-ку, ку-ку». Это кукушка кому-то считала годы его жизни.
До Великой Отечественной войны в городе работала лодочная станция. Лодки были причалены к стене продуктового склада ниже Ксендзовского моста. Распоряжался ими ключник Томковский, он и выдавал их напрокат. Почти каждый вечер акватория озера, прилегающая к мосту, была покрыта лодками. Вода разносила вокруг стук уключин, звон гитар, переборы гармошки и красивые молодые голоса парней и девчат, которые пели про Катюшу, трактористов или любимую Москву.
В те, уже далекие годы, в Белоруссии летом был праздник «День освобождения от белополяков». Местом проведения его считался остров. В праздничный день с утра плыли туда лодки, обгоняя одна другую. Флагманом всей малой флотилии была на весь Лепель единственная моторная лайба работников водного транспорта. Посчастливилось и мне плыть в этой лодке благодаря моему другу Шушкевичу Володе, отец которого был водником. «Наша» лайба, разгоняя волны, обогнала почти всех «весельников» и причалила к берегу в числе первых. На остров в этот день не только плыли, но и ехали на машине, и шли пешью по грунтовой дороге через деревню Беленицы. Всем хотелось попасть на остров и ощутить радость праздника. Благо там уже было готово все для этого. Работали буфеты, танцплощадка, аукционы, играл военный духовой оркестр. Прохлада озера смягчала дневной зной.
Наивно думать, что озеро всегда спокойное и ласковое. Нет! Оно имеет свой норов. А в дружбе с ветром может даже опрокинуть лодку. В дни осенней непогоды ветер способен раскачать воду в высокие волны, покрыть гребни белой шапкой пены и гнать их, словно стадо баранов, к берегу. Не приведи Господь оказаться в такой час среди необузданной стихии.
В начале зимы озеро начинает натягивать на себя ледяное одеяло. Лед прозрачный как стекло. У берега, словно сквозь окно, виден каждый камешек. Косячки рыб плывут к берегу в надежде поживиться остатками летней роскоши. Зимой на озере хозяйничают солнце и ветер. Ветер выдувает и под одежонки тепло, а лучи солнца слепят глаза. Людей поэтому встречалось здесь мало. Зимник на Старый Лепель был малолюдным, а рыбаков-подледников почти не было вовсе. Во всем городе можно было сыскать две-три пешни.
Досталось озеру в конце оккупации Лепеля. Весной в праздник Святой Пасхи поздно вечером на город налетели советские самолеты. Разбросали висячие фонари, от их света стало видно как днем, и начали бомбить город. Летали звеньями. Одни отбомбят, другие прилетают на смену. И так несколько часов подряд. Горело все вокруг. Погибло много горожан, а немцы эту «рябиновую» ночь пересидели в бункерах как у Бога за пазухой. Летчики старались разбомбить Ксендзов мост. Делали на него один заход за другим и каждый раз безрезультатно из-за немецких зениток. Бомбы падали по всему озеру, поднимая столбы воды, льда и рыбы.
Вспоминается так же, как интересно было летом наблюдать на озере восход солнца. Мне повезло в такое время ловить неводом рыбу. Наш сосед Шпак взял меня третьим. Работа тяжелая, но воспоминания остались на всю жизнь. Было это уже после войны. Ловили рыбу вокруг острова. Я, по колено в воде, держал веревку от невода, а напарники с лодки закидывали его. Кругом — ни души и только трель соловья доносилась с острова, да в камышах раз от раза плехала по воде красноперка. Ногам холодно. Где же солнце? На востоке красное зарево, как бы пожар. Всматриваюсь туда. Наконец показался край солнца. Вот он растет все быстрей и быстрее, пока не образовался полный красный круг. Лучи его побежали по воде на другой берег. Зажгли кусты и разлились по озеру широкой полосой. Я повернул голову к солнцу — оно стояло уже на метр выше берега. Подул слабый ветерок. В стороне щука погналась за рыбой, высунув голову из воды. Я подставил солнцу спину, чтобы согреть ее. Но вдруг раздался крик дяди Пети: «Тяни!». Вот тут-то я и согрелся. Рыбы в мотне было много. Перекинули в лодку и, не мешкая, поплыли на новое место, вновь закидывать невод. Поскрипывали весла об уключины лодки, а вдогонку неслось «ку-ку, ку-ку». Это кукушка кому-то считала годы его жизни.